Прозвище фальшивомонетчик получил французский король. Филипп IV Красивый: Молчаливый сфинкс Франции. Легкие деньги – худшее наказание

Уроки французского Я не читал рассказа Валентина Распутина «Уроки французского», я видел только поставленный по рассказу фильм о самом высоком уровне человечности в невыносимых условиях. Но существуют уроки и в самом обыденном, в воспитывающих повседневных

Гюнтер Вермуш Аферы с фальшивыми деньгами. Из истории подделки денежных знаков: Пер. с нем. - М.: Междунар. отношения, 1990. - 224 с.

Грехи Филиппа Красивого

Семь веков миновало с того октябрьского дня 1285 го да, когда народ Парижа приветствовал 17-летнего юношу. Это был Филипп из рода Капетингов, который с соблюде нием торжественного церемониала был помазан на французский престол.

Филипп IV , так он теперь мог называться, недолго демонстрировал свое королевское величество парижанам, ему нечего было им сказать. Бросив невидящий взгляд поверх ликующей толпы, он развернулся и скрылся, окру женный придворными. Если от него ждут чего-то еще, пусть это сделают те, кто находится на его службе. Он, Филипп, король божьей милостью, не станет говорить с чернью.

Филипп Красивый, названный так вскоре своими совре менниками, под этим именем и вошел в историю.

Филипп был отпрыском древнего рода, власть и успехи его предков на государственном поприще были весьма раз личного свойства. Род Капетингов три столетия вел борьбу за единство королевства. Основателем рода был Хуго Капет, правивший в 987-996 годах. В те времена в королевстве власть местных феодалов практически ничем не ограничивалась, они имели право на чеканку монет и собственные монетные дворы. Хуго в лучшем случае был первым среди равных, монеты с его изображением чеканились только в Париже и Орлеане.

С тех пор утекло много воды. После свадьбы в 1284 году 16-летнего Филиппа с Иоанной, наследницей наварр ского престола (она не знала ни слова по-испански) и графиней Шампани, число его псевдонезависимых владений сократилось до четырех: Фландрия, Бретань, Аквита ния и Бургундия. Филипп Красивый был захвачен честолюбивым замыслом подчинить оставшиеся области абсо лютной власти короля, чтобы не кто другой, а только он был вершителем мирских и духовных дел во всей Фран-

32

ции. Обстоятельства этому отнюдь не благоприятствовали.

Условия для монетного дела, создавшиеся со времен Людовика IX (1226-1270 гг.), способствовали экономи ческому развитию французских городов. Чеканившиеся с тех пор золотые и серебряные монеты (турнозы) - «золотые барашки» (названы по изображенному на монете ягненку) и «золотые стулья» (названы по изображенному на монете королю, сидящему на готическом троне) - были деньгами, имевшими хождение и в соседних стра нах, где их также изготовляли.

Этим, правда, и исчерпывались позитивные деяния Филиппа III , отца молодого короля. Проигранная война с Арагоном, огромные долги и неустойчивая южная гра ница - таковы были реалии французского королевства. Доходы короны складывались лишь из поступлений от ее владений, от случайных традиционных пожертвований баронов, клира и городов, когда член королевской фами лии вступал в брачный союз, посвящался в рыцарский сан или же когда необходимо было готовиться и воору жаться для крестового похода.

Мы знаем немного о планах, которые вынашивал Фи липп до 90-х годов XIII в., о его «внутренней жизни» исто рия также умалчивает. До конца своих дней он оставался бездушно нейтральным сфинксом. Поколения историков и литераторов ломали головы над тем, что подвигало его на столь противоречивые действия. Амплитуда выносимых ему оценок столь же велика: он и алчный деспот, и прогрес сивный, обогнавший свое время правитель.

Герцогство Аквитания на юго-востоке Франции, на ходившееся в вассальной зависимости от английского ко роля, и богатое графство Фландрия на севере с самого начала были ближайшими целями политики объединения королевства, проводимой Филиппом IV , политики, кото рая соответствовала и финансовым притязаниям короля.

Деньги были и целью, и средством его политики. А денег ему не хватало до самого последнего дня. Филипп нуждался в деньгах, чтобы укрепить свою власть над при надлежавшими ему территориями. Был создан огромный по тем временам чиновничий аппарат, чтобы воля короля реализовывалась во всех уголках страны.

От услуг советников Филиппа III юный король вскоре отказался. Ему нужны были энергичные люди, всецело преданные его целям, способные юристы во главе с Пье ром Флоте, Гийомом де Ногаре и блестящим умницей, полностью сознающим свою власть Ангерраном де Ма-

риньи. Это были люди, не всегда чисто дворянского про исхождения, отдававшие все свои силы на службу интересам короны.

Фальшивомонетчик

У Филиппа было и второе прозвище: фальшивомонетчик. Оно осталось за Филиппом IV до наших дней, хотя многие правители потом превзошли его в этом ремесле. Свое прозвище король заслужил тем, что был «политическим кузнецом из Реймса», как говаривал брат короля Карл Валуа. Этот «реймсский кузнец» привлек внимание и Данте Алигьери, который, выпустив в «Божественной комедии» немало саркастических стрел в адрес Капетин гов, посвятил несколько строк денежным манипуляциям Филиппа и связал смерть Филиппа от клыков кабана с королевской подделкой монет. (Филипп умер 29 ноября 1314 г. в результате нескольких ударов, первый из которых настиг его 4 ноября на охоте. Легенда о том, что он упал с лошади и подвергся нападению кабана, была в свое время широко распространена.)

Уже в 1292 году начинается первый грех французского короля. Он вводит всеобщее обложение налогами своих подданных, распространяющееся и на клир. Мирская знать облагается в объеме сотой доли своего имущества (в некоторых частях страны налог повышается до "До), города выплачивают налог с оборота в размере одного денье с каждого ливра, церковь обязана выплачивать в королев скую казну десятину не только в годы войны и в других чрезвычайных обстоятельствах, но и в обычное время. Здесь же и «налог с очага» - шесть солей с каждого до машнего хозяйства, а также «ломбардский налог», распространяющийся на итальянских купцов и денежных менял во Франции, и «еврейский налог».

Только «ломбардский налог» принес казне в 1292 - 1293 годах около 150 000 ливров.

Без сомнения, это обложение было вызвано не только плачевным состоянием финансов двора. Филипп вооружал ся для войны за Аквитанию и Фландрию.

В 1294 году войска Филиппа вторглись в Аквитанию, и Эдуард I направляет войска из Англии для защиты сво его герцогства. Это была «нешумная» война, и уже в 1296 году противники договорились о прекращении военных действий. Договоренность подкреплялась намерения-

ми королевских семей породниться. Династические браки часто охраняли народы от кровавых столкновений, но они никогда не были гарантией мира.

И тем не менее Гасконская война, как стала называть ся эта кампания, была для Франции весьма дорогой. До окончательного мирного договора, заключенного в Шартре н 1303 году, в Аквитании дислоцировались французские войска, что обошлось казне в 2 млн. ливров.

Сегодня миллионные, миллиардные суммы операций государственного бюджета, имущества корпораций, пред приятий и даже частных лиц не вызывают нашего удивле ния. Но в конце XIII века миллион ливров - это была подавляющая, невообразимая величина. Расчеты шли в ливрах, солях и денье. 12 денье (д) равнялись 1 солю (с), а 20 солей - 1 ливру (л). Ливр представлял собой только счетную единицу, монеты достоинством в 1 ливр не было, самыми ходовыми монетами были денье и полденье.

Во времена Филиппа IV во Франции существовали две в алютные системы: старая, парижская (п) и новая (н). Четыре старых ливра равнялись пяти новым.

Искусный ремесленник в день получал в лучшем слу чае 18 новых денье (нд), или 27 новых ливров (нл) в год. Жалованье королевского служащего недворянского происхождения (за исключением высших чиновников) составля ло 2-5 солей в день, рыцаря - 10 солей.

Доходы высших чиновников исчислялись на годовой основе. Жалованье верховного судьи или высшего чи новника королевского двора составляло от 365 до 700 нл. Мастер королевского монетного двора, одновременно советник короля по монетным делам Бэтен Косинель получал только 250 нл. Самый высокооплачиваемый человек на королевской службе Ангерран де Мариньи получал 900 нл в год.

Документ, составленный примерно в 1296 году, дает представление о том, из каких источников предполагалось изыскать средства для финансирования Гасконской войны:

200 000 нл - твердые доходы от королевских владений 249 000 нл - десятина, удерживаемая из доходов церкви 315 000 нл - налог на баронов (1/100 имущества)

35 000 нл - налог на баронов в Шампани ("/ so )

65 000 нл - налог на ломбардцев

60 000 нл - налог с торгового оборота городов (в большинстве случаев в виде «налога с очага»)

16 000 нл - налога на сделки между ломбардцами во Франции

225 000 нл - налог на евреев, включая удержанные штрафы

200 000 нл - займы у ломбардцев

630 000 нл - займы у зажиточных подданных

50 000 нл - займы у прелатов и королевских служащих

50 000 нл - доходы от «облегчения монет»

Итого: 2 105 000 нл

Некоторые позиции (например, обложение евреев), безусловно, завышены. Некоторые не полностью раскрыты: перечень городов, из которых казна получает налоговые поступления, явно не полный.

Были ли эти деньги получены, мы не знаем, как не знаем и того, на какой период эти поступления были рассчитаны. Лишь церковная десятина соответствовала годовой сумме. Из займов в 1295 году было получено 632 000 нл, причем не всегда и не везде ненасильствен ным путем. В целом королевский призыв помочь казне в «оборонительной борьбе» имел большой успех. О том, что планировалось начать войну самое позднее в 1292 году, народ, естественно, не знал.

Но повторить то, что удалось в 1295 году, было практически невозможно. Особенность займов состоит в том, что их надо возвращать, выплачивая, к тому же, проценты. Некоторые города, на собственном горьком опыте позна комившиеся с финансовой моралью короны, смогли до биться уменьшения сумм размещаемых королевскими чиновниками займов, отказавшись при этом от их последующего возмещения. Так, в 1295 году из города Сентон- Пуату 44 910 нл поступило в качестве даров и только 5666 нл - в качестве займов.

Филипп IV и позднее обращался к внутренним займам, но с меньшим, чем в 1295 году, успехом. С этого года налоговый пресс стал так жестко закручиваться, что зажиточные подданные предпочитали воздерживаться от добровольных пожертвований. Условия платежей по полученным займам французские короли никогда не принимали всерьез. Когда речь шла о военных займах, кредиторы так или иначе должны были принять к све дению, что рассчитывать на получение своих денег, пока идет война, бессмысленно.

В приведенном документе, без сомнения, любопытной позицией являются доходы от «облегчения монет». Уже в 1293 году король имел доверительную беседу с искушенным в денежных делах ломбардцем Мускиатто

Гуиди о преимуществах и недостатках манипуляций г монетами. Мускиатто не советовал королю пускаться в это рискованное предприятие, ибо последствия подобных действий для хозяйства отрицательны, доходы короны в конечном счете превращаются в потери. Но Филипп не слишком понимал потребности экономики страны. Его главный советник по монетным вопросам Бэтен Косинель, который был главой парижского монетного двора, тоже не был знатоком в данном деле. Он мог подсчитать лишь прямой сиюминутный выигрыш короны от уменьшения содержания в монетах драгоценных металлов. В отличие от Мускиатто, он был, к тому же, преданным слугой своего господина. У него были все основания для того, чтобы быть полезным своему королю. При многих дворах было принято «экономить» драгоценный металл при изго товлении монет. Во всяком случае Косинель взялся за выполнение указания короля чеканить новую крупнейшую французскую монету (соль) с номинальной стоимостью з начительно выше прежней, бывшей в обращении, одновременно существенно снизив содержание в ней драгоцен ного металла. Жак Димер, ревизор парижского монетного двора, подчинился «высшим силам».

Крупнейшая монета, бывшая в обращении в период пика махинаций - в 1305 году, имела нарицательную стоимость в 36 денье (вместо 12), что в конечном счете должно было вызвать соответствующий рост цен. Правда, это не могло произойти за одну ночь. Экономика в средние века реагировала на изменения и денежном хозяйстве гораздо медленнее, чем в наши дни. Король смог таким образом посредством выпуска фальсифицированных и завышенных по сравнению с реа льной стоимостью монет быстро освободиться от трети своих долгов. Баронам и горожанам приходилось гораздо хуже. Им доставалась лишь треть ренты, которую они рассчитывали получить из предоставленных королю зай мов.

Чтобы предупредить беспорядки, король уже в 1295 году поручил своим чиновникам разъяснять народу прово дившуюся денежную политику как своего рода военный з аем: как только прекратится состояние войны, ухудшенная и завышенная по сравнению с реальной стоимостью монета будет полноценно обменена на новые деньги.

Филипп выполнил это обещание по-своему. До 1306 го да он пять раз изымал монеты из обращения, чтобы з аменить их новыми, улучшенными, и восстановить преж-

37

нее состояние. Указы, в соответствии с которыми все полновесные монеты, имевшие хождение в стране и вне ее, а также изделия из золота и серебра подлежали об мену на плохие королевские монеты, дополняли эти ме роприятия короны, которая, кроме того, присваивала и доходы от военных трофеев.

Масштаб махинаций с серебряными монетами виден из следующих данных. При Людовике Святом (1226 г.) из определенного веса серебра чеканились монеты, стоимость которых более чем в три раза уступала объявленной рекордной стоимости монет, отчеканенных в апреле 1305 года из того же веса серебра.

Доход королевской казны от денежных махинаций в 1296 году был обозначен скромной цифрой в 101 435 нл. Всего через два года, между 24 июня 1298 г. и 24 июня 1299 г., он составил уже 1,2 млн. нл. Мысль о том, что в подобной ситуации следовало бы поднять денежные до ходы своих подданных, была абсолютна чужда Филиппу и его советникам. Напротив, в их представлении каждый солдат за прежнее жалованье должен был быть втрое усерднее, а так долго продолжаться не могло.

В 1297 году войска Филиппа выступили против Фландрии. Северное графство благодаря трудолюбию своего на рода считалось самым богатым из вассальных владений французского короля. И не только правитель Фландрии Ги де Дампьер, но и богатые города Гент, Брюгге, Лилль, снабжавшие всю Европу своим полотном, считали себя вполне независимыми. Филипп же строил иные планы. Атаки на Аквитанию (1294 г.) в первую очередь пресле довали цель заставить Англию, традиционного союзника Фландрии, отказаться от защиты графства. И английский король Эдуард I , руки которого были связаны внутренни ми делами, подавлением шотландских мятежников, доставил Филиппу это удовольствие. В 1300 году Фландрия была «умиротворена», ее спокойствие и порядок должны были обеспечивать французские оккупационные войска.

Мародерство плохо оплачиваемых французских оккупантов и налоги, которыми Филипп обложил города, привели ко всеобщему восстанию в мае 1302 года. На его подавление Филипп отправил 7 тыс. всадников и 20 тыс. пехотинцев. В кровавой битве при Кортрейке французские войска были наголову разбиты. Это самое сокрушитель ное поражение Филиппа за все время его правления.

Парижский двор переживал в эти дни подавленность и разочарование. Идет поиск причин происшедшего, и не-

годующему королю осторожно пытаются дать понять, что им исход битвы, возможно, оказало влияние низкое жалованье отлично вооруженных солдат. Филипп не прини мает никаких объяснений: поражение от восставшей черни ничем нельзя извинить. Кроме того, у него нет денег: «Сборщики налогов обманывают нас на каждом шагу, они собирают гораздо больше, чем сдают в казну».

Это первый и единственный случай, когда король обв иняет в нечистоплотности находящихся на его службе. Он знает, что его обвинения ни на чем не основаны. Доходы казны от налогов и манипуляций монетного двора по большей части идут вовсе не на выплаты вой скам. В огромные суммы обходится расширение королев ского дворца, дворцовые празднества, щедрые подарки иностранным властителям, чтобы обеспечить невмешатель ство в военные предприятия короля.

Чеканка фальшивых монет, или, лучше сказать, мани пуляции с монетами, - это второй крупный грех Филиппа Красивого, в котором его обвиняет история. Третий грех короля из рода Капетингов никогда не будет ему прощен и Риме.

В 1296 году Филипп требует от французской церкви удвоить взнос десятины в казну для поддержания защиты королевства. До сих пор Филипп никогда не отказывал церкви в «ответных дарах», прежде всего в форме рас ширения ее земельных владений, учитывая, что церков ная десятина в трудные годы составляла от четверти до трети всех государственных доходов. Однако в этот раз церковь требует от Франции больших привилегий. И неожиданно еще до начала переговоров в это дело вмеши вается римский святой отец папа Бонифаций VIII , запрещающий в своей булле любые контрибуции с церкви и пользу мирских властителей.

Священный престол в те времена был отнюдь не в сехристианским институтом. Веками он боролся с коро левскими домами за власть еще на этом свете. Его верным оружием до сих пор были отказ от благословения, угроза или реальное отлучение от церкви. Это означало, что «отлученный» оказывался вне любых мирских и духовных законов. Мощь папского проклятия испытали на себе Генрих IV (1056-1106 гг.) и Фридрих II (1212-1250 гг.).

Бонифаций VIII , 199-й папа в истории церкви, властолюбивый и вспыльчивый человек, был избран папой в 1294 году. В этом году ему исполнилось 76 лет, возраст по тем временам прямо-таки библейский.

На папскую буллу Филипп IV ответил запретом на любой вывоз золота и драгоценных металлов из Фран ции. После обмена письмами, в которых каждая из сторон отстаивала свою точку зрения, папа в конце концов усту пил и заявил, что его булла на Францию не распро страняется. И тут произошло то, что временно приоста новило постоянную, то тлеющую, то разгорающуюся, как вулкан, борьбу священного престола за мирскую власть.

Пармский епископ

Бернар Сэссэ, епископ Пармский, верный сторонник папы, неоднократно выступал против деспотизма и своевластия Филиппа, снискав тем самым аплодисменты не только в Риме. О монетах Филиппа он отзывался так: «Эти деньги дешевле грязи. Они нечистые и фальши вые; неправедно и нечестно поступает тот, по чьей воле их чеканят. Во всей римской курии я не знаю никого, кто дал бы за эти деньги хотя бы горсть грязи».

Эти речи вызывали живой отклик у его паствы. Но по-своему реагировали во дворце. Филипп не терпел никаких оппонентов, он ждал лишь удобного повода, что бы заставить замолчать своего противника. Сэссэ вскоре сам предоставил королю такую возможность, когда он облеченного саном божьего наместника во Франции коро ля сравнил с совой, «самой красивой из птиц, которая ни на что не годится... Таков и наш король, самый кра сивый мужчина в мире, который, однако, не может ничего иного, как лицезреть окружающих». Это было открытое оскорбление королевского величества, государственная из мена. В конце октября 1301 года Бернар Сэссэ был взят под стражу и предстал перед судом. Это был своеобраз ный процесс. В свидетелях, подтверждающих крамольные высказывания обвиняемого, недостатка не было. Он был даже лишен защитника. И все же Сэссэ был посланником папы. В любом случае решение суда было весьма мягким. Нашлись и такие свидетели, кто призывал не принимать все всерьез. Епископ - пожилой человек со скверным характером, который, глотнув из бутылки, бывает, сболтнет лишнее. Другие не без иронии говорили, что он прост «до святости». В приговоре были учтены «смягчающие обстоятельства». Филипп фактически ограничился тем, что лишил Сэссэ епископского сана и имущества стоимостью в 40 000 нл, которое «с согласия» Сэссэ было передано

40

одному из монастырей. Своих денег Сэссэ никогда больше не увидел, хотя через семь лет ему был возвращен епископский сан.

Хроники сообщают, что Филипп не был доволен про цессом, и не без оснований. Ему нужна была церковная десятина.

Реакция Священного престола не заставила себя ждать. Уже 5 декабря 1301 г. (приговор датировался концом ноября) папские послы привезли буллу Бонифа ция (это послание под красноречивым названием «Внемли, сын» было подготовлено еще до начала процесса против Сэссэ), в которой он называл себя верховным судьей. Бонифаций уведомлял «короля французов» о ликвидации всех привилегий, которые французский двор имел во вза имоотношениях со святой церковью. Наиболее болезненным для Филиппа было аннулирование выторгованного в 1297 году у Рима права обложения французской церк ви десятичным налогом без согласия папы. Филипп был раздражен и содержащимися в весьма объемной булле на падками на его политику. Речь шла и о его запретах на вывоз, о выборе королевских советников, о коро левских указах, о финансовой политике и манипуля циях с монетами. Бонифаций, правда, воздерживался от того, чтобы прямо назвать Филиппа IV фальшивомонетчиком.

В более поздних источниках, посвященных этому историческому единоборству, неизменно сообщается о том, что Филипп в феврале 1302 года распорядился принародно сжечь папскую буллу. Однако убедительных доказательств не приводится, к тому же это вообще маловероятно. Филипп поручил разобраться в этом деле своему первому министру Пьеру Флоте, который проинформировал о со держании буллы только узкий круг советников. Оно осталось неизвестным прежде всего для наиболее верных соратников папы из королевского окружения. Вместо подробного уведомления Флоте резюмировал римские упреки одной фразой: «Знай, что ты наш подданный и в мирских, и в духовных делах». Бонифаций так не писал, но это следовало из содержания его послания. И именно по этой фразе о папской булле предстояло судить на собрании Генеральных штатов 10 апреля 1302 г.

Этот апрельский день - весьма любопытная дата во французской истории. В первый раз приглашены представители не только дворянства и духовенства, но и третьего сословия в лице горожан. Этот ход обеспечивал по-

беду королю, и Флоте в знак признательности был пожа лован титул хранителя большой королевской печати.

Старик, восседавший на Священном престоле, узнав о решении, принятом на собрании трех сословий в Па риже, был вне себя. Он созывает церковный собор, на который прибывает лишь половина из французских епископов (39 из 79), и проклинает Флоте, «которого бог уже покарал частичной физической слепотой и полной слепо той духовной». Флоте назван вторым Ахитофелем, го ворится и о том, что он разделит участь последнего. Предсказание папы очень скоро подтвердилось: Пьер Флоте погиб 11 июля того же года в битве при Кортрейке. Какое впечатление произвела его гибель на французских епископов, нам неизвестно.

Преемником Флоте стал такой же энергичный и даже еще более скрупулезный в выполнении воли короля Гийом Ногаре, которому вскоре король пожаловал дво рянство. Морис Дрюон в своей книге «Проклятие из огня» характеризует этого поджарого темноволосого человека с беспокойными глазами как беспощадного и «неотвра тимого, как коса смерти» слугу короля, который смахи вал на черта и был дьявольски настойчив в проведении политики своего господина.

18 ноября 1302 г. следует новая булла Бонифация, в которой он развивает постулат о том, что любое суще ство между небом и землей подчинено Священному престолу: «Мы заявляем, провозглашаем и определяем, что каждый человек с необходимостью является подданным римского понтификата, если ему дорого бессмертие его души».

Обращаясь с этим посланием, Бонифаций переоценил свои силы, хотя оно выдержано в гораздо более миро любивом тоне по сравнению с предыдущей буллой. У Фи липпа были влиятельные союзники и в Италии. Это преж де всего представители рода графов Колонна, чье иму щество было секвестрировано Бонифацием в пользу членов его семьи, жадных до власти и богатства. В свою очередь, Гийом Ногаре знал от Колонна об обвинениях, выдвигавшихся против Бонифация в период не совсем обычного отречения от престола его предшественника Целестина V . Содержание обвинений сводилось к тому, что Бонифаций якобы подвержен ереси, сексуальным извращениям и другим грехам. Едва ли что-нибудь из этого перечня от вечало действительности. Однако законники Филиппа были изощренно опытны в схоластически-крючкотворческих

42

баталиях и фразу Бонифация, которую он и в самом деле мог в запальчивости произнести: «Я лучше буду собакой, чем французом», - повернули против него же: «У собаки нет души, но у самого последнего француза она есть. Другими словами, Бонифаций не верит в бессмертие души. Он еретик».

13 июня 1303 г. на собрании представителей дворян ства и духовенства в Лувре было оглашено немало подобных находок, которые дали повод для предло жения о созыве церковного собора, на котором предстояло обсудить ересь Бонифация. Вопрос о том, где и когда созывать собор, остался открытым.

Бонифаций тем временем пишет очередную буллу, которая 8 сентября доставляется в Париж и предается оглашению. Содержание буллы следующее: Филипп Фран цузский отлучается от церкви, ибо он запретил фран цузским прелатам направляться в Рим, дал убежище отступнику Стефано Колонна и потерял доверие своих подданных.

В тот же день король доверительно беседует с хра нителем своей печати: «Ногаре, об этом послании не должен знать никто. Мы не ограничиваем тебя ни в чем, но папа должен предстать перед церковным собором». Гийому Ногаре не требовалось много слов, а рукопожа тие, которым его удостоил король, означало, что судьба короля теперь в его руках. Ногаре не теряет времени, он выбирает самых надежных и самых смелых рыцарей и вместе с ними направляется в Ананьи, личное владе ние папы. Там при поддержке семьи Колонна он факти чески берет в плен 86-летнего папу. По-видимому, Бони фаций подвергался весьма жестокому обращению. Во всяком случае, спустя четыре недели после того, как жители Ананьи освобождают его, он умирает в Ватикане. Но угасающих сил Бонифация хватает на то, чтобы отлучить от церкви Гийома де Ногаре.

Данте находит горькие слова для описания нападения в Ананьи, квалифицируя его как убийство, хотя и Бони фаций не вызывает у него особого сочувствия.

В борьбе за власть с Римом победителем оказывается Филипп IV . Но какой ценой? В 1301 -1303 годах его казна не получает церковной десятины, а это потеря почти 800 000 нл. Бенедикт XI , вновь избранный папа, настроен миролюбиво и готов дать согласие на взимание француз ским королем церковной десятины при условии, что Филипп на святом писании принесет клятву в непричаст-

43

ности к покушению в Ананьи. Филипп клянется, но это ложная клятва.

200-му папе, Бенедикту XI , было суждено лишь год оставаться на Священном престоле. Его преемником был ставленник Филиппа архиепископ Бордо Бертран де Го, избранный папой в 1305 году благодаря усилиям французской короны и принявший имя Климента V . Через четыре года он переносит свою резиденцию в Авиньон, где папы пробыли в так называемом «вавилонском изгнании» [по аналогии с пленением в Вавилоне народа Израиля Навуходоносором (597-538 гг. до н. э.)] до 1377 года.

23 декабря 1305 г. Климент V освобождает Филиппа от проклятия Бонифация и дает ему отпущение грехов, связанных с многочисленным вымогательством церковных денег и манипуляциями с монетами. Он превозносит милостью божьей короля Франции как «самую яркую звезду среди всех католических монархов». Филипп, отнюдь не глухой к лести, отвечает тем, что объявляет себя защитником тех епископов и аббатств, по отношению к которым Климент V был слишком жесток, но сам начинает собирать с них налоги и принудительные займы. Король легко раздает ответные дары - грамоты о предоставлении привилегий и свобод - и так же легко о них забывает. Его законники должны позаботиться о лазей ках, а они свое дело знают.

За третьим грехом - нападением на Священный пре стол - непосредственно следует четвертый.

Трагедия тамплиеров

Уже год, как воцарился мир. 18 августа 1304 г. вой ска Филиппа разгромили у Монс-эн-Певель ополчение Фландрии, а спустя год (в июне 1305 г.) с ней был заключен выгодный для Франции мир. На Фландрию накладывалась контрибуция в 400 000 нл. Герцогство Ретель (не относящееся к Фландрии) должно было ежегодно выплачивать французской короне 20 000 нл. До тех пор, пока контрибуция не будет выплачена, Лилль, Дуэ и Бетюн остаются оккупированными. И все-таки Фландрии удалось, признав верховую власть французского короля, отстоять свой полунезависимый статус.

Спустя год после подписания мира его величество «им ператор Королевства, самый просвященный монарх в Европе, помазанник божий, наследник Карла Великого и Лю-

44

довика Святого, наместник бога во Франции» решил вер нуться к чеканке «хороших денег». Об этом объявили герольды, посланные во все провинции. Вес серебряных монет, выпускавшихся с 1 октября 1306 г., увеличивался. В церквах служили благодарственные молебны, но востор женных толп они не собирали. Слишком долгое время подданные подвергались мощному давлению, чтобы не почувствовать сразу нового удара.

Нельзя не признать следующее. Повышение стоимости денег, очевидно, произошло совершенно внезапно. Люди, которые обзавелись имуществом или получили кредиты во времена, когда стоимость денег была завышена, должны были теперь платить проценты и возвращать долги деньгами, которые стоили лишь треть того, что на них недавно чеканилось.

Летописцы сообщают, что Филипп любил, облачившись простолюдином, затесаться в толпу, походить по базарам, послушать, о чем толкует народ. Его не останавливали даже сообщения о происходивших то здесь, то там бес порядках. Однажды вблизи замка ордена тамплиеров его узнают, и король оказывается в опасном положении. Слышатся угрозы, сжимаются кулаки, короля окружают, сначала осторожно, потом все увереннее толпа смыкается вокруг него. Филипп Красивый бледнеет, стоит без движения, его взгляд замирает.

Спасение приходит в последний момент. Появляется группа людей в белых накидках, с красными крестами на груди. Своими щитами они сдерживают толпу, по образовавшемуся проходу король шествует в замок там плиеров, давших ему убежище.

Позднее король узнает, что волнения охватили и другие города, в том числе Шалон. В Париже чернь ворвалась и дом префекта Этьена Барбе и похитила его.

«Христианнейший император Франции» перестает по нимать людей.

Наконец он совершил доброе дело, а его народ отвечает покушением на жизнь непогрешимого величества. Разносу подвергаются советники короля и ответственные за под держание порядка.

Филипп жестоко отомстил парижанам за их, как счи тал король, неслыханную дерзость. На улицах без разбору хватали мужчин, у которых инквизиторы мучительными пытками добивались признания в принадлежности к бун товщикам, после чего их вздергивали на виселицах, установленных у городских ворот.

Советникам Филиппа приходится с головой уйти в работу, чтобы найти способы отрегулировать в виде законов последствия утяжеления монет для кредитной системы страны и поземельных платежей. На это ушло немало времени. Чтобы доставить предписания властей во все провинции, гонцам требовались недели, а уже из провинций предписания направлялись во все уголки государства.

В беспокойные дни накануне введения нового денеж ного масштаба Гийому Ногаре пришла мысль о том, в какое русло можно направить брожение народа. Во вся ком случае именно Ногаре играл главную роль в развернувшемся в 1306 году изгнании евреев из Франции. Еврей ские погромы происходили и ранее, при Капетингах. Были произведены массовые сожжения людей на Еврейском острове, расположенном на Иль-де-ля-Сите.

На этот раз коварный министр сделал ставку на особую ненависть к евреям, особенно к ростовщикам и менялам из их числа, простых людей, считавших последних причастными к финансовому обнищанию королевства. Имуще ство евреев конфискуется, долговые обязательства пере ходят во владение короны и бесчисленных продажных чиновников. Доходы казны относительно невелики. До 1310 года эта акция приносит около 200 000 нл, хотя в военное время порой удавалось «выжать» у евреев та кую же сумму за год.

Спустя год, 13 октября 1307 г., последовало событие, которое на целые столетия разделило историков на два враждебных лагеря, - удар по ордену тамплиеров.

Орден рыцарей храма Иерусалима был основан в 1119 году для защиты паломников и святынь Палести ны. Члены ордена, помимо прочего, должны были дать обет избегать любых контактов с женщинами, даже с ближайшими родственницами. Они целиком посвящали себя служению Иисусу Христу. 20 тыс. рыцарей ордена, облаченные в белые балахоны с красным крестом на гру ди, полегли в крестовых походах, принеся своему ордену несметные богатства. За свою службу орден собирал золото со всей Европы. К тому же орден был крупней шим землевладельцем. Вскоре верхушка ордена нашла ему новое поле деятельности. Орден тамплиеров превратился в самого крупного банкира своего времени. Могуществен нейшие из монархов Европы были его клиентами. Когда- то очень жесткие для членов ордена самоограничения быстро смягчились, сказались и позаимствованные на Вое-

токе привычки и воззрения. Выражение «ругается, как тамплиер» вошло в Париже в поговорку.

Филипп IV , как и его предшественники, долгие годы рассматривал замок тамплиеров в Париже в качестве «своего» банка, который занимался финансовыми делами двора. Сокровища французской короны также хранились у тамплиеров.

Хотя орден тамплиеров подчинялся исключитель но Священному престолу в Риме, он оказался гото вым вступить в августе 1303 года в союз с Филиппом против Бонифация VIII , «того, кто сейчас возглавляет Римскую церковь», выступая на стороне короля даже тог да, когда в Риме требовали устранения Филиппа.

Король Филипп IV отплатил за услуги тамплиеров черной неблагодарностью. Три года спустя - современни ки считают, что план возник тогда, когда рыцари ордена тамплиеров спасли короля от натиска толпы и доставили его в замок тамплиеров и он был уязвлен пышной роскошью его внутреннего убранства, - король задумывает, вероятно, самую грязную интригу времени своего правления. В июле 1306 года король настоял на том, чтобы папа отозвал великого магистра ордена Жака де Молей с Кипра (где находилась штаб-квартира ордена) и на правил его во Францию, где ему предстояло ответить перед судом. Климент V , как утверждают, дал свое согласие при условии, что только он единолично может решать судьбу тамплиеров, которые в любом случае должны быть выданы Ватикану.

13 октября 1307 г. по воле короля проводится молниеносная акция по захвату замка тамплиеров в Па риже. 140 находившихся там тамплиеров были арестованы. На следующий день начались допросы и пытки. Самое малое, в чем должны были признаться подвергае мые изощренным пыткам тамплиеры, - это в контактах с нечистой силой. Если же кто-то на суде отказывался от вырванных под пытками признаний, то сразу же попадал в руки палача. За 1309 год 54 рыцаря ордена были заживо сожжены как вероотступники. Папа Климент V в 1312 году распустил орден тамплиеров во всех странах. В марте 1313 года на медленном огне сгорает великий магистр ордена. Его при этом произнесенное проклятие - папа Климент, Гийом Ногаре и король умрут в течение года - сбывается. Климент умирает 20 апреля 1314 р., Ногаре умирает четыре недели спустя, отравленный бывшим тамплиером. Филипп проживет чуть дольше отпущен-

47

ного магистром срока. Его настигает серия апоплексических ударов, и он умирает 29 ноября 1314 г.

По сравнению с тем, что тамплиеры в свое время сде лали для французской короны, финансовые результаты насильственного устранения ордена для Филиппа были более чем скромными. Климент V , комментировавший казни тамплиеров словами: «Король заставляет вспомнить кротость своих предков», воспротивился желанию Филиппа создать новый орден под своим главенством, что означало бы передачу всего имущества разгромленного ордена рас точительному королю Франции. Клименту удалось вернуть имущество ордена его госпиталю. Выигрыш королевской казны от разгрома ордена тамплиеров составил около четверти миллиона ливров.

Разгром ордена тамплиеров - это, вероятно, самый тяжкий грех Филиппа Красивого.

Ни одно из предпринятых неблаговидных действий не пошло на пользу королевству. Вырванная с фламандцев контрибуция в 400 000 ливров не окупила расходов на войну с Англией и Фландрией, составивших по крайней мере 4 млн. нл. Изгнанием евреев Филипп перекрыл надежный источник ежегодных поступлений в казну. Лик видация ордена тамплиеров лишила его надежного финансиста и кредитора.

Кошельки баронов также оставались недоступными для казны: налогообложение дворянства осуществлялось лишь в военное время. Климент V в 1310 году характеризовал французское королевство как «денежный вакуум». У Филиппа имелся еще один выход: ухудшение золотых монет, которые до сих пор оставались неприкосновенными. Он распоряжается с 22 января 1310 г. вместо монет достоинством в 44 ливра чеканить из того же веса золота 55 ливров, 10 солей и 4 денье. Речь шла о самых рас пространенных монетах - флоринах с изображением ягненка, имевших хождение в зажиточных кругах, среди крупных купцов, особенно ломбардцев, которые, под вергшись репрессиям и арестам в годы войны, больше не оказывали никакого сопротивления.

Через год король предпринимает последнюю попытку пополнить свою казну за счет махинаций с монетами. I Он объявляет, что буржуа - монета достоинством в 1 денье; по новой системе обращения отныне имеет достоинство в 1 денье по старой парижской системе. Как мы помним, соотношение между старыми и новыми деньгами состав ляло 5:4, теперь гражданин должен был всюду платить

на 20 % больше. Вероятно, этим маневром король был обязан второму по могуществу человеку во Франции Анге ррану де Мариньи, на которого спустя год Филипп подложил решение всех финансовых вопросов.

Казалось, что народ только и ждал новой аферы. Раз разилась буря протестов, и в 1313 году Филипп был в ынужден отступить.

Кончина короля Филиппа (29 ноября 1314 г.) унесла с собой и то, что всю жизнь поддерживало его абсолют ную власть: его божественную миссию. Достоянием глас ности становятся измены двух невесток короля. За каз нью Жака де Молей вскорости следуют казни и любовников невесток, также принадлежавших к высшей знати. Божественный нимб над королевским домом померк окончательно.

Жоффруа Парижский в 1313-1319 годах составил с остоящую из 8 000 стихов хронику, описывающую события 1300-1316 годов. Жоффруа, лицо духовное, из ложил в ней, соблюдая необходимую осторожность, мнение простого народа о своем короле: «Ты брал сотую часть, ты брал пятидесятую, ты брал так много займов, король... В твоих закромах должны быть деньги тамплиеров, евреев и ростовщиков. Ты обложил налогами и податями ломбард цев. Никогда до тебя короли не обращались так плохо со своим народом... На смертном одре короля охватило раская ние... В его время больной была вся Франция, и у народа мало причин для того, чтобы оплакивать его кончину».

Как и многие его современники, Жоффруа объясняет действия короля грехами его советников. Даже Бернар Сэссэ вплоть до своего ареста считал, что именно совет ники несут ответственность за ошибочную политику Филип па. На процессе о государственной измене Бернара Сэссэ н ноябре 1301 года один из свидетелей дал показания, что «он сам часто слышал, как епископ заявлял, что король на охоте, когда ему лучше было бы заседать в коро левском совете. У него нет хороших советников, люди короля оказывают справедливости сомнительные услуги».

Подобные суждения всегда имели хождение в народе. Применительно к Филиппу они частично оправданы. Та кие же его подданные, как Флоте, Ногаре, Мариньи, как личности были на голову выше Филиппа. Но они знали его программу и всеми силами способствовали ее претворе нию в жизнь. Последнее слово при этом, конечно, оста валось за властителем. Основная цель Филиппа IV , состояв шая в объединении Франции под его единым началом,

в создании четкой системы управления, весьма прогрессией ная в то время, не была реализована и оказалась дискред итированной так же, как и средства, которыми Филиш пользовался. После смерти Филиппа IV , как это часто бывает, анафеме было предано и то, чего король успел достичь в объединении королевства и в государственном управлении. Почти символичной для «новой политики» была) казнь Мариньи, последовавшая в 1315 году.

Король определяет, что такое деньги

«Вавилонское изгнание», переселение папы в Авиньон, избавило французских монархов от тягостного вмеша тельства папского престола в их дела. Махинации с монетами, принесшие Филиппу дурную славу, стали при его сыновьях, правивших до 1328 года, но особенно при пред ставителях династии Валуа, пришедших к власти вслед за ними, правом короля. Филипп VI (правивший в 1328- 1350 гг.) выразил воззрения заката Римской империи о том, что высшая власть императора распространяется и на денежное хозяйство, следующим образом: «Ни у кого не должно быть сомнений в том, что только Мы и Наше королевское величество определяем порядок чеканки монет, их изготовление, вид, запасы, только Мы издаем ордо нансы о том, по какой цене они поступают в обращение,: исходя из своих собственных интересов и желаний».

То, за что Филипп IV получил ругательное прозвище: «фальшивомонетчик», ныне превратилось в предписанную законом прерогативу короля. Уже второй Валуа на француз ском троне - Иоанн II (правивший в 1350-1364 гг.) продемонстрировал, что Филипп Красивый был всего лишь начинающим любителем. Только за четыре месяца (с 27 но ября 1359 г. по 31 марта 1360 г.) самая ходовая серебряная монета менялась восемь раз. Таким образом из одного веса серебра вместо первоначальных 12 изготавливалось 102 монеты. Но воздадим Иоанну Доброму, а под этим именем он вошел в историю, должное. В эти месяцы король находился у своих родственников в Англии, и не совсем по своей воле. Шла Столетняя война (1337- 1453 гг.). 19 сентября 1356 г. в битве при Моперти Иоанн Добрый потерял «победу и свободу», как сообщают хроники.

Король Эдуард III Английский (правивший в 1327- 1377 гг.) взял своего кузена к себе (Иоанн был внуком

50

Карла Валуа, брата Филиппа Красивого. Эдуард был внуком Филиппа по материнской линии. Претензии Эдуарда на французский престол явились поводом для начала Столет ней войны), чтобы продиктовать ему свои условия мира: отказ от владения несколькими провинциями и выплата контрибуции в 3 млн. золотых монет - таким был для Франции мир, подписанный в 1360 году в Бретиньи. Иоанн вернулся во Францию, не встретив там никого, кто готовил бы ему теплый прием.

Во время недобровольного отсутствия Иоанна у власти но Франции был дофин, впоследствии ставший королем Карлом V (Мудрым). Успехи его правления были весьма сомнительны. Опустошения, принесенные войной, жестокие налоги и принудительное рекрутирование вызывали кре стьянские восстания и выступления в городах, которые в июне 1358 года были жестоко подавлены лишь при вмешательстве Карла Злого, короля Наварры. После того, как «спокойствие» было таким образом восстановлено, дофин распорядился заняться чеканкой неполновесных монет.

В начале 1364 года Иоанн Добрый, подавленный, вер нулся в Англию, где вскоре и умер. Он не смог вы полнить условия мирного договора. Территориальные пре тензии Эдуарда были в целом удовлетворены, хуже об стояли дела с денежными выплатами из-за хозяйственной разрухи во Франции. Преемник Иоанна, к которому военная фортуна была благосклоннее, оставил в память о себе не только королевскую библиотеку, но и Бастилию, которая, правда, стала королевской тюрьмой лишь спустя три столетия.

Подделка монет продолжалась во Франции в течение в сей Столетней войны. Только Карл VII (правивший в 1422-1461 гг.) позаботился о том, чтобы упорядочить монетные дела. К 1430 году цена серебра настолько под нялась, что монетные аферы, характерные для разгара махинаций Филиппа Красивого в 1305 году, теперь счита лись нормой. Иначе обстояли дела с чеканкой золотых монет. Если рекорд Филиппа IV составлял 55 флоринов из исходного веса золота (марки), то при Карле VII из него же чеканили от 80 до 100 флоринов, что считалось нор мальным. Монеты стали меньше.

Позднее, при Бурбонах, сомнительные игры с монетами возобновляются. Людовик XIV - Король-Солнце, правив ший в 1651 -1715 годах, - превращает поддержание рос коши своего двора в государственную политику. И во всей

51

Европе, даже в самых мелких графствах, он нашел последователей. Ремесла и начатки промышленности развивают ся по двум основным направлениям: производство предме тов роскоши и удовлетворение потребностей непрекраща ющихся войн. Но для Молоха государственной казны этого недостаточно. В 1693 году Король-Солнце возвращается к давно апробированной практике выпуска новых монет. (Изъятие из обращения старых и стертых монет и замена их новыми практиковались еще в XI веке в Богемии в связи с приходом к власти новых правителей. Очень скоро власти предержащие усмотрели в этом прекрасную возможность получения дохода путем увеличения платы за чеканку большего количества монет из одного и того же объема.) Людовик изъял из обращения луидоры (луидор - золотой Людовик), а потом, облегчив, вернул их на рынок с более высокой номинальной стоимостью. Это была та же игра, которой охотно развлекался Филипп Красивый.

Против нарушений правил чеканки монет, ведущих к обогащению властителей, выступил в своем труде «Прин ципы государя» знаменитый философ Фома Аквинский (1225-1274 гг.). Он писал, что монета предназначена исключительно для того, чтобы содействовать хозяйствен ному обороту. Фома Аквинский был фанатичным поборником папских притязаний на мировое господство. И более поздние представители этих рациональных взглядов и требований, не совместимых с жаждой обогащения мирских правителей и заключавшихся в подчинении денег исключительно экономическим задачам, происходили из рядов духовенства: Николай Орезмский, епископ в Лисо (умер в 1382 г.), Габриэль Биэль, аббат и профессор в Тюбин гене (умер в 1495 г.). Их представления сводились к тому, что все деньги должны быть полноценными и служить исключительно мерилом находящихся в обращении товаров. Обесцененные монеты допустимы лишь в годы войны, толь ко с согласия народа и должны рассматриваться как разновидность кредитных денег, которые после окончания военных тягот подлежат полноценному обмену. Однако подобные воззрения оставались гласом вопиющего в пус тыне.

При использовании этих материалов ссылка на сайт "Бонистика" обязательна