Куда ушел нефрит Бурятии? Расследование «Номер один. Бурятский нефрит отдают китайцам За широкой спиной

Компания «Центр коммунального сервиса» (ЦКС) борется за место регионального оператора по обращению с отходами в Челябинске. И одновременно — с мусором. Об этом сообщил корреспондент The Moscow Post. Вопрос стоит ребром – либо на рынке будет работать ЦКС, либо уборкой мусора займется мэрия. Не спровоцирован ли мусорный коллапс в Челябинске для передела рынка? За этим может стоять Сергей Чемезов?

Интерес к мусору глава «Ростех» проявляет давно. Ее дочерняя компания «РТ-Инвест» планирует построить 4 мусорных завода в Подмосковье и один в Татарстане. Возможно, что и Челябинская область заинтересовала Сергея Чемезова. Благо и повод подвернулся. После закрытия челябинской свалки в регионе наступил мусорный коллапс.

Местные операторы почему-то стали бойкотировать вывоз мусора. Зато на рынке появилась магнитогорская компания ЦКС, которая взялась решить проблему.

Власти обещали это сделать до 1 октября, но, видимо, компания переоценила свои силы. 2 октября мусорный коллапс перекинулся на Магнитогорск, из которого ЦКС пришлось перекинуть в Челябинск часть мусоровозов.

Губернатор Челябинской области Борис Дубровский распорядился выделить на борьбу с мусором из областного бюджета еще 20 млн руб. Сколько из них могут достаться ЦКС?

И не связан ли с ней каким-то образом губернатор? Дубровский пришел на пост губернатора именно из Магнитогорска, где 5 лет работал директором по сбыту «Магнитогорского металлургического комбината».

Компания ЦКС принадлежит Вагану Геворкяну и может быть связана с «Ростех» Сергея Чемезова. Они уже вместе участвовали в одном проекте – «Забайкальской горнорудной компании» (ЗГК), которую Чемезов, возможно, передал Геворкяну в интересах своего давнего друга миллионера Виталия Машицкого.

Учредители «Форб» Геворкян и Мизякин в апреле 2014 г. стали акционерами банка «БТА-Казань». Однако уже в мае банк попал под санацию. Не привел ли к этому приход новых акционеров? Уж очень подозрительно, что два московских бизнесмена могли вложиться в банк, находящийся на грани краха. Тем более, что «Форб» занималась тем, что оказывал поддержку малому бизнесу на всех стадиях развития У фирмы были сотни «дочек», через которые скупались и перепродавались крупные бизнес-активы. И этот вид деятельности позволяет предположить, что «Форб» могла выступать в некоторых из них зицпредседателем, держателем активов в чьих-то интересах.

Нефритовые страсти Геворкяна?

Добычей нефрита в Бурятии занималась эвенкийская семейно-родовая община «Дылача». В 2012 г. на нее обрушился град проверок -120 (!). Стало понятно, что предприятие кто-то хочет захватить. Вскоре общину обвинили в том, что она вела добычу не на своем участке. После возбуждения уголовного дела руководители общины скрылись за границей. Ситуация напоминала рейдерский захват?

51% акций ЗГК принадлежало «Ростех», а 48% — ЗАО «Гранит», которым владела «Форб». Внезапно ЗГК увеличила свой уставной фонд с 10 тыс. руб. до 100 млн руб. И у ЗАО «Гранит» оказалось 73.5% акций, а у «Ростех» только 25.5%. Мог ли Сергей Чемезов просто так отдать компанию Геворкяну? Вряд ли.

Виталий Машицкий мог получить ЗГК от Геворкяна?

Сейчас владельцем ЗГК является «Аделит Холдингс Лимитед» с Британских Виргинских островов, которые не раскрывают бенефициаров компаний. Эта же компания является основным владельцем АО «Закаменск», которая занимается разработкой недр. Наверное, такая передача актива и есть яркий пример деятельности Вагана Геворкяна в интересах третьих лиц, которые могут быть связаны с Сергеем Чемезовым.

Основными подрядчиками «Закаменска» являются Минприроды Бурятии и Минприроды России. Сумма контрактов – почти на 3 млрд руб. И сколько может из них оседать на Британских Виргинских островах? Интересно, что сама ЗГК имеет прибыль за 2015 г. аж 1 млн руб. До этого у нее вообще прибыли не было. Ничего не скажешь, эффективная компания. Вся прибыль может уходить на острова?

Вот так, видимо, и работает «Форб». Получили актив, передали и концы в воду.

Король игорного бизнеса?

Ваган Геворкян является настоящим королем игорного бизнеса. По крайней мере, официальным. АО «Государственные спортивные лотереи» (ГСЛ) заработало в 2016 г.22.9 млрд руб. «Спортлото» заработало в 2016 г. 194 млн руб.

Распространением всех лотерей занимался ТД «Столото», который заработал 10.4 млрд руб. В мае этого года он был переименован в АО «ТК «Центр». Все три компании находятся по одному и тому же адресу и принадлежат ЗАО «Форб».

Слабо верится, что лотереи, которые проводят только Минэкономики и Минспорта, могут принадлежать Вагану Геворкяну. Неужели и к ним может иметь отношение Сергей Чемезов? Это выглядело бы более похожим на правду. Чемезов всесилен, а Геворкян — просто исполнитель его воли.

Как «спалили» Геворкян?

О тесном сотрудничестве Геворкяна и Сергея Чемезова может свидетельствовать недавняя история, в которой оба могут быть замешаны. Гендиректору УК «Проминвест» Борису Савельеву предъявили обвинения в хищении в размере 70 млн руб. Эти деньги были выделены на уточнение заявки в комиссию ООН по границам континентального шельфа на расширение территории РФ в Арктике на 1,2 млн кв. км. А заявка ни в каком уточнении не нуждалась.

Получается, что за Борисом Савельевым стоял Ваган Геворкян. А документы, содержащиеся в заявке, представляли собой государственную тайну И теперь предприимчивого бизнесмена могут обвинить в государственном преступлении. Неужели Геворкяна решили вот так подставить? Шепнули, видимо, на ухо, что можно на ровном месте денег заработать. А он и повелся? За этим мог стоять Сергей Чемезов, которому, наверное, надо было избавиться от Вагана Геворкяна?

Ликвидацией мусорного коллапса в Челябинске можно заниматься и без Геворкяна. Схема уже понятна. Когда компания ЦКС станет региональным оператором по работе с отходами, она может быть передана кому-то на Британских Виргинских островах. А Геворкян может отправится в места не столь отдаленные? Зиц председателей на его место всегда можно найти.

Читайте The Moscow Post на Яндекс-Дзен

Десятилетиями добыча и экспорт ценного минерала находились практически вне правового поля

«Золото имеет цену, нефрит же бесценен» — китайская пословица имеет вполне конкретное прикладное значение, когда речь заходит о добыче и продаже этого минерала. Китайцы верят, что камень имеет целебные и даже магические свойства, а потому готовы платить за него по расценкам выше рыночных. Точнее, по ценам черного рынка. Россия могла бы извлекать из этой прихоти соседей серьезные дивиденды, ведь на ее территории расположены крупные запасы нефрита, сконцентрированные в Республике Бурятия, как раз недалеко от границы с Китаем. Но на протяжении долгих лет сверхприбыли от нефритовой торговли утекали в тот же Китай, без ощутимой пользы как для бюджета, так и для малочисленных коренных народов, на территории исторического расселения которых велась добыча. Только сейчас государство сформировало комплексную политику по нефритовому вопросу и взялось за наведение порядка на территории, долгое время бывшей с точки зрения закона настоящим «белым пятном».

В мы рассказывали о том, что в России существует целая экспортная отрасль, практически полностью находящаяся вне правового поля, а значит, в зоне влияния околокриминальных структур. Речь шла о добыче нефрита. Этот камень в России считается полудрагоценным, наряду, например, с опалом, бирюзой или турмалином. Так, наверное, и казалось из Москвы: самоцветом больше, самоцветом меньше… Надо бы сначала с газом и нефтью, золотом и никелем разобраться. А с нефритом пусть разбираются в Бурятии.

Но тут, видимо, проявили себя магические свойства минерала. Под их влияние попали и местные правоохранители, и республиканские чиновники из Роснедр, и даже федеральное руководство этого ведомства. Как иначе можно объяснить тот факт, что они долгое время не видели разницы между народным промыслом и промышленной добычей полудрагоценного камня?

Еще в 90-х годах прошлого века, когда советская горнорудная промышленность в Бурятии развалилась, а торговля частников с Китаем, напротив, пошла в гору, фактически единственной организацией в области добычи и продажи нефрита в Бурятии стала семейно-родовая эвенкийская община (СРЭО) «Дылача» — некоммерческая организация, созданная для поддержки одного из населяющих Бурятию коренных народов — эвенков. Оленеводство, разведение ездовых собак и народные промыслы — вот основные задачи, прописанные в уставе «Дылачи». А вот и дополнительные: добыча руд и песков драгоценных металлов, а также драгоценных и полудрагоценных камней (кроме алмазов) и оптовая торговля ими. В практической деятельности «Дылачи» акцент был сделан именно на добычу и продажу нефрита. Об эвенках руководство общины вспоминало преимущественно в тех случаях, когда ей нужно было защитить свои интересы в публичном пространстве. А так — работала в максимально комфортных условиях: минимум налогов, максимум чистой прибыли.

При этом позицию «Дылачи» всегда активно поддерживали чиновники, например, Владимир Бавлов, который в 90-х годах руководил Баунтовским районом Бурятии (на его территории расположено одно из крупнейших месторождений нефрита), а затем сделал карьеру на федеральном уровне, став сперва советником, а впоследствии заместителем руководителя Роснедр. Неудивительно, что во всех возникающих конфликтах сторону «Дылачи» принимал и его фактический подчиненный, глава республиканского управления федерального агентства Георгий Яловик. Что уж говорить о местных правоохранителях в ранге участкового. Ну, обнаружил он, к примеру, в паре сотен километров от ближайшего населенного пункта огромную производственную площадку, оборудованную самой современной техникой, где, не прекращаясь, ведется разработка нефритового месторождения, — и дальше что? Попытаться всех арестовать, рискуя вступить в конфликт с неформальной службой безопасности, проверить, нет ли в ее составе людей с криминальным опытом, готовых при необходимости пустить в ход оружие?

Казалось, что конца и края этой вольнице не будет, но на нефритовой площадке появился игрок, о котором все вроде бы забыли, — государство.

Капля камень точит

Первая масштабная спецоперация по пресечению незаконной добычи нефрита в Бурятии была проведена осенью 2012 года. По ее итогам республиканское УМВД возбудило уголовное дело в отношении неустановленных лиц из числа руководителей «Дылачи». По версии следствия, подозреваемые организовали нелегальную добычу нефрита на территории Кавоктинского месторождения. С точки зрения Уголовного кодекса это квалифицировалось как кража, причем в особо крупных размерах (20 тонн незаконно добытого камня были оценены в 600 миллионов рублей). Был установлен и незамысловатый механизм совершения преступления: «В лицензионно-разрешительных документах на использование недр сфальсифицированы географические координаты предоставленного общине участка, что позволило фигурантам под видом легальной добычи разрабатывать залежи на другой территории».

Тогда же, в сентябре 2012 года, полицейским удалось задержать криминального авторитета Ильшата Садыкова (он же Садык), который, по версии следствия, осуществлял «криминальный контроль добычи и сбыта в Бурятии полудрагоценного камня нефрит».

Действия силовиков по декриминализации добычи и экспорта нефрита поддержал президент Бурятии Вячеслав Наговицын. Именно по результатам его обращения в августе 2012 года Федеральная таможенная служба издала приказ об учреждении на территории республики единого поста по декларированию всего вывозимого с территории страны нефрита. Отметим, что еще в 2010 году экс-начальник УФСБ Бурятии Никитин перешел на работу как раз в Федеральную таможенную службу. Единый таможенный пост — один из ключевых элементов в формировании цивилизованных правил игры. Ведь львиная доля добытого нефрита идет на экспорт, и теперь тем, кто хочет сбыть полудрагоценный камень китайским партнерам, придется как-то обосновать его легальное происхождение. Ну или пытаться вывозить его в соседнюю страну незаконно, со всеми вытекающими последствиями.

Логичным усилением федерального центра стала почти синхронная смена руководителей республиканских ФСБ и МВД. В ноябре 2013 года республиканское УФСБ возглавил Казбек Ходов, а в марте 2014 года Владимир Путин освободил от должности министра внутренних дел Бурятии Александра Зайченко. Назначение нового министра внутренних дел Бурятии ожидается в ближайшее время.

Но войну, как известно, выигрывают не генералы, поэтому важные, хотя и не так заметные из Москвы изменения произошли и «на земле». На лицензионном участке «Баунтовский 1-2» был создан постоянно действующий опорный пункт полиции, причем, что называется, не на бумаге: у првоохранителей есть необходимые полномочия, материально-техническое обеспечение и кадры. А в 2014 году в Баунтовском районе был сформирован свой отдел внутренних дел.

Как результат, с начала года сотрудниками полиции изъято из незаконного оборота 6515 кг нефрита, изъято и обездвижено 12 единиц техники.

Многие «черные копатели» мигрировали из Баунтовского района в Окинский, где есть нераспределенные месторождения нефрита. Борьба за «ничей» камень приобрела нешуточный оборот: 5 февраля 2014 года в 70 километрах от поселка Самарта Окинского произошла перестрелка, два человека погибли. Очевидно, что присутствие полиции нужно усиливать во всех районах, где есть нефритовые залежи.

Борьба за недра

Впрочем, одни только силовики проблему решить не могут по определению. Время «черных копателей» прошло, но кто их заменит? Ведь сама по себе добыча нефрита не имеет криминального характера, важно только найти инвесторов, готовых вести ее в правовом поле, с соблюдением интересов государства.

Еще в 2011 году Роснедра попытались распределить лицензии на разработку месторождений с помощью аукционов, но выяснилось, что проводимые таким образом торги легко сорвать. Технология простая: на аукцион заявляются несколько связанных между собой фирм, они согласованно играют на повышение цены, отсекая, таким образом, добросовестных конкурентов: ведь в рамках аукциона цена является не просто главным, но и единственным критерием выбора победителя. Соревноваться с подставными «ромашками», обещающими несусветные выплаты, в этой схеме попросту невозможно. А они заявляют заведомо невыполнимые условия потому, что их реальная задача — не победить, а сорвать аукцион.

Вот как это работало в Бурятии. По итогам проведенного в апреле 2011 года аукциона победитель — ООО «Транзит» обязалось заплатить за право разработки двух самых перспективных участков, «Кавокта» и «Кавокта-2», более 26,5 миллиарда рублей; два других победителя тоже платили за некоторые участки более миллиарда рублей, а на троих они обещали раскошелиться сразу на 58 миллиардов. Но бюджет этих денег не увидел, потому что в силу несовершенства законодатель-ства никаких обязательств, кроме выплаты задатка в 200-400 тысяч рублей, подставные участники аукциона не несут.

Поэтому в 2012 году было принято решение перейти от аукциона к конкурсу: эта схема позволяет оценивать участников не только с точки зрения финансовых обещаний, но и с точки зрения конкретных планов их работы на месторождении.

На конкурс в Баунтовском районе заявилась «Дылача», ее же усилиями, как можно предположить, он в итоге был сорван, а конкурсная документация уничтожена (что послужило основанием для возбуждения уголовного дела). В результате община продолжила добычу нефрита на основании действующей лицензии (вопрос, откуда она взялась, стоит задать уже упомянутым Бавлову и Яловику). Но, как установила Генеральная прокуратура РФ, «Дылача» систематически нарушала требования законодательства в сфере недропользования, о чем надзорное ведомство уведомило Роснедра еще летом прошлого года. И спустя полгода действие лицензии, выданной общине, было приостановлено, а затем полностью прекращено. А сейчас и сама «Дылача» фактически ликвидирована, поскольку суды поддержали иск республиканской прокуратуры. В самом деле, сколько можно заниматься промышленной добычей и оптовой продажей нефрита вместо оленеводства?

Новый хозяин

Итак, «Дылача» ушла в историю. Но означало ли это, что разработка нефритовых месторождений в Республике Бурятия должна была вовсе остановиться?

Чиновники Роснедр пришли к выводу, что до проведения нового конкурса возможно будет назначить временного оператора месторождения, и определили на эту роль ООО «Забайкальское горнорудное предприятие». Чем был продиктован их выбор и что это за фирма?

В забайкальских (и не только) СМИ тут же начали появляться характерные материалы: ЗГРП, мол, это банальная однодневка, за которой стоят едва ли не криминальные авторитеты. Но реальность вполне согласуется с общим трендом на комплексное возвращение государства в нефритовый бизнес. В действительности, ООО «ЗГРП» — дочерняя фирма госкорпорации «Ростехнологии» (см. справку «Новой» ).

Логика проста и понятна: раз уж адекватные частные инвесторы не пришли на конкурсы, необходимо доверить решение проблемы структуре, прямо реализующей интересы государства. Никакой правовой коллизии здесь нет: в октябре 2013 года «Забайкальское горнорудное предприятие» выиграло конкурс на освоение участка «Баунтовский 1-2» и вскоре получило лицензию. И не стоит удивляться в его же возможных победах в конкурсах по остальным месторождениям, потому что, в отличие от фиктивных участников аукционов, ЗГРП предлагает не только деньги, но и конкретные планы по качественному изменению ситуации.

Вспомним, к примеру, чем должна была заниматься «Дылача»? Оленеводством. Олень, действительно, важнейший элемент самоидентификации эвенков, без этого животного нет и народа. Но что получили от «Дылачи» бурятские эвенки? Обещание нарастить стадо с 300 до 500 голов (притом что четыре десятилетия назад популяция бурятских оленей насчитывала 3000 голов). «Забайкальское горнорудное предприятие» уже купило стадо оленей, хотя его формальная задача состоит в извлечении прибыли, а вовсе не в заботе об интересах коренных народов Бурятии. Кроме того, «Забайкальское горнорудное предприятие» уже подписало соглашение с администрацией Баунтовского эвенкийского района о социально-экономическом развитии этого района. В этом и состоит государственный подход: социально значимые программы не декларируются, они — выполняются. И дело не только в оленях: часть прибыли ЗГРП, как было заявлено, будет потрачена на решение социальных проблем местных жителей.

Это важно не только для этнических эвенков, но и для всех жителей нефритоносных районов Бурятии. Ведь там, где есть ответственный собственник, появляются и легальные рабочие места, о которых здесь не слышали десятилетиями. Это и налоги в местный бюджет, который «черные копатели» фактически обирали.

В планах ЗГРП — и переход от банальной добычи нефритового сырья исключительно на экспорт к его переработке на территории России. Понятно, что конечными покупателями все равно останутся китайцы. Но если пригласить китайских мастеров в Россию и наладить с их помощью производство с высокой добавленной стоимостью, от этого выиграют и бюджеты всех уровней, и местные жители.

Раз уж на площадку пришел новый хозяин, важно, чтобы он не был ориентирован исключительно на снятие «сливок». Ведь всегда при добыче полезных ископаемых существует возможность извлечь лучшие запасы — за счет того, что все остальное остается в шахтах и в отвалах. По такой схеме, очевидно, действовали все прежние недропользователи в Бурятии. Дочерняя структура «Ростехнологий» намерена использовать потенциал, данный природой, полностью.

Очевидно, что после долгого периода безвременья и бесхозяйственности любые изменения ситуации к лучшему будут постепенными, и дать им комплексную оценку можно будет через несколько лет. Но порядок всегда лучше хаоса, и тот, кто сможет продемонстрировать это на практике, и станет новым «нефритовым королем».

Алексей БАРИНОВ

После неудачного участия в выборах в Госдуму Суляндзига вместе с семьей выехал на постоянное место жительства в США, где и ожидает сейчас политического убежища.

«Вся моя жизнь это история борьбы за права коренных малочисленных народов. К примеру, была проблема с эвенкийской общиной «Дылача». Основной бизнес этой семейно-родовой общины добыча и продажа нефрита. А еще по мелочам у них был туристический бизнес, много охотничьих и рыболовных угодий в аренде, была земля с туристическим комплексом на Байкале, офисные здания в центре Улан-Удэ, кирпичный завод и другое. Но всех, естественно, интересовал нефритовый бизнес. Возбудили дело, что якобы эта община нанесла государству ущерб в 600 млн рублей, и суд принимает решение ликвидировать общину. Когда я уже выехал в США, они на меня вышли. Оказывается, их объявили банкротом, притом, что они банкротом не были, ввели внешнее управление, имущество оказалось в руках посторонних, то есть у них забрали абсолютно все», - так пересказал драматическую историю «Дылачи» Павел Суляндзига.

Павел Суляндзига.

Суляндзиге, как-то приезжавшему в Бурятию на деньги самой «Дылачи» помитинговать в защиту «Дылачи», сегодня можно говорить что угодно. Говорить такое тем, кто здесь живет, на чьих глазах много лет разворачивалась вся эта русско-бурятско-эвенкийская афера века, непозволительно. Хотя бы потому, что афера под названием «Дылача» еще не закончена.

У «Дылачи» не было аналогов

Дело о ликвидации семейно-родовой эвенкийской общины (СРЭО) «Дылача» официально завершилось 21 октября 2015 года, когда определением председателя Баунтовского районного суда Ирины Стрильчук был утвержден ликвидационный баланс общины. Иными словами, учтены и реализованы активы предприятия, проведены акты сверок, выплачены долги и подсчитано, чем на самом деле владела «Дылача», амбициозно названная когда-то в переводе с эвенкийского солнцем. Установлено, каким образом начавшая с «нуля» свою жизнь община практически сразу превратилась в империю по сути двух человек - Андрея и Татьяны Туракиных. Сколько средств ежегодно выделяла «Дылача» на благотворительность? Были ли в «Дылаче» те самые эвенки, ради которых все и затевалось, и если были, то стала ли для них СРЭО «Дылача» «солнцем», согревающим всех?

Даже сегодня, имея на руках массу документов, ответить на все эти вопросы будет не так просто. В чьей голове родилась безумная идея объединить для добычи нефрита эвенков, а не, к примеру, сойотов, татар или баргузинских евреев, доподлинно неизвестно. Не так даже важно, чья богатая фантазия нарисовала картину того, как эвенки сто лет назад рыскали по тайге, выколупывая пальцем из горы нефрит, чтобы обменять его на что-нибудь полезное. Можно предположить, что идейным вдохновителем аферистов выступил тогдашний глава Баунтовского района Вячеслав Хингелов, не раз рассказывавший о том, как в начале 90-х по его инициативе Усойскому, Усть-Джилиндинскому и Монгойскому сельским советам и в целом Баунтовскому району был придан эвенкийский статус. У Хингелова же родилась идея организовать в районе семейно-родовые общины и передать им лицензию на добычу золота, нефрита, флюорита, угля и всю таблицу Менделеева. Несколько общин, как, например, СРЭО «Россош», СРЭО «Чильчагир», СРЭО «Улукиткан», действительно были созданы. Однако лицензия на добычу полезных ископаемых почему-то досталась только учителю физкультуры Усть-Джилиндинской средней школы Андрею Туракину, и основавшему 15 июля 1992 года семейно-родовую общину «Дылача».

Андрей Туракин.

Для пущего пафоса организаторы не гнушались пускать в ход патриотические нотки. «Старожилы помнят, как многие годы одна иркутская компания сотнями тонн вывозила из района нефрит, при этом используя на приисках только своих земляков, - рассказывал прессе Вячеслав Хингелов. - И я, как глава района, настоял на том, чтобы передать лицензию СРЭО «Дылача». Надо было срочно решать проблему занятости эвенков».

Много раз республиканские деятели, в том числе и на уровне Сибирского федерального округа, пытались выставить опыт «Дылачи» как образцово-показательный и достойный подражания. Однако ни в Бурятии, ни в СФО, ни где бы то ни было еще в России ничего подобного больше не было и быть не могло. С самых первых своих дней «Дылача» была создана в обход закона, двадцать лет на глазах у всех добывала нефрит вопреки закону, и абсолютно все старательно закрывали на это глаза.

Кому была нужна «Дылача»

Вряд ли стоит считать случайностью, что пока вместо плохих иркутян наша СРЭО «Дылача» добывала нефрит, практически все главы Баунтовского района сделали головокружительную по республиканским меркам карьеру. Отдельно стоит заметить, что никто из них не был эвенком, да и прецедентов столь дружному карьерному росту в Бурятии найти будет непросто.

Уже упомянутый глава Баунтовского района Вячеслав Хингелов, можно сказать, собственноручно вручивший Туракину лицензию на добычу нефрита, в 1997 году становится председателем комитета госслужбы, кадровой политики и по работе с местным самоуправлением администрации правительства Бурятии. Пришедший ему на смену Владимир Бавлов уже в 2001 году становится зампредседателя госкомитета по природным ресурсам Бурятии, затем сенатором от Народного Хурала, а потом и вовсе перебрался в Москву в кресло аж замруководителя федерального агентства по недропользованию, где работал вплоть до 2012 года, когда ушел на пенсию. Следующему главе Эвенкийского района Иннокентию Дагбаеву удалось проработать в должности районного главы только год. В 2002-м он возглавил администрацию пре-зидента и правительства Бурятии, где находился вплоть до отставки Леонида Потапова.

Наверняка свое слово по этому поводу мог бы сказать, если бы захотел, ныне главный молочник Бурятии, а когда-то коммерческий директор семейно-родовой общины «Дылача» Юрий Тармаев. Начинавший этот бизнес вместе с Андреем Туракиным, Юрий Тармаев на каком-то этапе был исключен из членов общины. Однако уже в 2005-м Юрий Игнатьевич, возможно, не без помощи Туракина, становится председателем совета директоров ОАО «Молоко», а в 2007-м впервые избирается по партийным спискам от КПРФ в депутаты Народного Хурала.

Особенность нашей истории состоит в том, что про незаконность получения лицензий на добычу полезных ископаемых общественной организацией, в уставе которой основной деятельностью значится оленеводство, знали все - и те, кто эти лицензии выдавал, и те, кто каждый раз подписывал «Дылаче» все необходимые документы. Примечательно, что, зная об этом, никто из политиков ни тогда, ни сегодня не спешит рассказывать о том, что имели к «Дылаче» какое-то отношение. В биографии того же Юрия Тармаева вы не найдете ни слова об этом периоде его жизни. Даже страницы жизни Андрея Туракина, побывавшего за это время и депутатом Народного Хурала, и главой Баунтовского района, полны неясностей, объяснить которые до сего дня так никто не попытался.

К примеру, каким образом Андрей Туракин много лет мог избираться на разные посты и одновременно возглавлять семейно-родовую общину, если законом это было запрещено. Соответствующий федеральный закон «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ» вышел в 2000 году, однако ни в 2002-м (год избрания Туракина депутатом Народного Хурала), ни в 2004-м (главой Баунтовского района), ни много позже это обстоятельство почему-то не вызывало вопросов у тогдашнего главы минюста Бурятии Бориса Ботоева, курировавшего все общественные организации республики.

Вопросы начали возникать тогда, когда замруководителя Роснедр Владимир Бавлов ушел на пенсию. Тогда очередная проверка минюста выявила несоответствия в уставной деятельности общины и отказала ей в госрегистрации. Интересно, что уже в следующем году Борис Ботоев избирается по партийным спискам депутатом Народного Хурала, становится председателем одного из ключевых комитетов - по госустройству, местному самоуправлению и законности, а в 2015-м выдвигает свою кандидатуру на пост спикера.

В качестве причин он назвал истощение балансовых запасов на Кавоктинском месторождении белого нефрита, экономическую ситуацию в стране и указание президента России Владимир Путин об усилении контроля за деятельностью госкомпаний, пишет Байкалфинанс.

Напомним, что разработку нескольких участков Кавоктинского месторождения белого нефрита много лет вела семейно-родовая община «Дылача». После ее ликвидации на фоне скандального уголовного дела о массовом хищении нефрита оператором Кавоктинского месторождения Роснедра назначили созданное в мае 2013 года ООО «ЗГРП». Это же предприятие выиграло конкурс на право геологического изучения, разведки и добычи нефрита на огромной площади - 1909 кв км на территории Баунтовского и части соседнего с ним Муйского районов Бурятии.

Но, похоже, реальные объемы добычи в уходящем 2014 году и остатки балансовых запасов нефрита на участках, где ранее работала «Дылача», не оправдали оптимистичных ожиданий нового оператора. А для освоения выигранного на конкурсе массива с «выходом на проектную мощность в 100 тонн нефрита в год» требуются масштабные геологоразведочные работы, создание инфраструктуры в непролазной тайге, то есть крупные финансовые вливания с весьма отдаленным по времени и не вполне предсказуемым результатом.

Экономическая ситуация к этому явно не располагает. Нефрит, конечно, экспортный товар, который очень высоко ценится в Китае и приносит валютную выручку, но вряд ли его можно рассматривать в качестве инновационной продукции и основы для научных прорывов в будущее. Совершенно очевидно, что для Ростехнологий нефритовые залежи - непрофильный актив. Еще в 2012 году Президент России Владимир Путин поставил перед госкорпорацией задачу «сформировать научный задел в прорывных областях и на этой базе существенно нарастить долю выпуска высокотехнологичной продукции в общем объеме производства».

Не далее, как 9 декабря этого года, глава государства провел совещание с руководителями госкорпораций по реализации положений своего послания Федеральному Собранию. На нем Владимир Путин поручил федеральному правительству проанализировать бизнес-модели госкомпаний, «расчистить их балансы и составить четкий план реализации непрофильных активов», актуализировать долгосрочные программы развития и наладить аудит. А от самих госкорпораций, в том числе и от Ростехнологий, потребовал снижения операционных издержек на 2-3% ежегодно, проще говоря, жесткой экономии.

Позволить себе крупные инвестиции в непрофильный нефрит Ростехнологии в новых условиях, скорее всего, не смогут. Вернуть бы уже вложенное. Видимо, поэтому и начался поиск покупателя на принадлежащую госкорпорации 51-процентную долю в уставном капитале ООО «ЗГРП», который в целом составляет более 100 млн руб.
В качестве такового, по словам источника, на данный момент рассматривается бизнесмен Александр Малолыченко из Новосибирска.
Переговоры с ним ведутся в Москве, но он успел уже побывать и в Бурятии.

Александр Малолыченко - генеральный директор ООО «Н-ИМПЭКС». Основные виды деятельности компании - это геолого-разведочные, геохимические и геофизические работы в области изучения недр. Дополнительные - добыча и обогащение каменного и бурого угля, торфа, нефти и природного газа и т.д. Учредителями ООО «Н-ИМПЭКС» являются ООО «Сибирская горная компания» и ООО «Маньчжурская импортно-экспортная компания «Хэюй», зарегистрированная в Китае. Им принадлежат равные доли в уставном капитале руководимой Александром Малолыченко фирмы.

Таким образом, если сделка по продаже госкорпорацией Ростехнологии контрольной доли ООО «ЗГРП» состоится в том виде, как она обсуждается сегодня, то к залежам белого нефрита в Баунтовском районе Бурятии получат прямой и легальный доступ китайские предприниматели, которые, судя по всему, и являются реальными покупателями и потенциальными инвесторами.

Будут ли они выполнять взятые ООО «ЗГРП» в ходе конкурса Роснедр обязательства по организации в Бурятии глубокой переработки нефрита, включая создание производства ювелирных изделий и перечисление 1,5% прибыли на реализацию социально-экономических программ в Баунтовском районе - это другой вопрос.

Как сообщает сайт Далыча , в Бурятии находится около 99% российских балансовых запасов нефрита. Месторождения сосредоточены в пяти районах республики: Муйском, Баунтовском, Окинском, Тункинском и Закаменском. Во всех районах, кроме первых двух, выявлены зеленые разности нефрита. По Республике Бурятия территориальным балансом запасов учтено 13 месторождений нефрита с балансовыми запасами по кат. С1 - 7442,1 т нефрита-сырца и 2468 т нефрита сортового, по кат. С2 соответственно 16918,7 т и 5408,0 т. Забалансовые запасы нефрита-сырца 71,5 т, сортового нефрита 57,3 т. По Оспинскому, Горлыкгольскому и Харгантинскому месторождениям в государственном резерве находится: нефрита-сырца - 9982т, поделочного - 2748 т, ювелирного - 48 т кат. С1+С.

В Муйском и Баунтовском районах известны 3 месторождения - Голюбинское, Буромское и Кавоктинское наиболее дефицитного в настоящее время белого нефрита, все они находятся в распределенном фонде.

"Нефритовый потенциал" только в Бурятии вполне позволяет добывать 150-200 тонн в год.

Готовые ювелирные изделия из нефрита стоят намного дороже. Например, цена нефритовой вазы высотой один метр, изготовленной по индивидуальному заказу, вполне сопоставима с ценой новенькой автомашины престижной модели

"Эффективное хозяйствование" друга Чемезова напоминает рейдерство

Родившийся в Иркутске предприниматель сколотил капитал в 90-х на операциях с лесом и нефтью, в 2016 году Forbes оценил его состояние в $500 млн. Мащицкий и Чемезов знакомы более 40 лет . Глава «Ростеха» называет Мащицкого «эффективным партнером»

В декабре 2015 года наблюдательный совет государственной корпорации «Ростех» постановил, что фаза сбора активов холдинга завершена и пришло время для фазы активного роста. Совет принял стратегию увеличения годовой выручки c $25 млрд до $78 млрд к 2025 году (среднегодовой рост 11%). Для реализации амбициозных планов нужны инвестиции, а рассчитывать на западных инвесторов в условиях санкций бессмысленно, поэтому для «Ростеха» весьма актуальным становится сотрудничество с российскими партнерами, особенно с проверенными, такими как Виталий Мащицкий .

Белокаменная Бурятия

Cолнечным днем 4 октября 2012 года на участок Медвежий Кавоктинского нефритового месторождения в Республике Бурятия приземлились два вертолета Ми-8. Не дожидаясь остановки винтов, из машин выскочили около трех десятков человек в камуфляже и с автоматами Калашникова. Вооруженные бойцы оцепили участок, перепуганных сотрудников согнали в рабочий поселок и заперли в бытовке. Добычу нефрита на Медвежьем, в 800 км от Улан-Удэ, вела эвенкийская община «Дылача», ее руководителям быстро объяснили, что следственные мероприятия по делу о хищении ценного поделочного камня проводят оперативники МВД России из Москвы при поддержке местных силовиков. Одновременно прошли обыски в офисе и на складах «Дылачи» в Улан-Удэ, изымались документы, электронные носители и сам нефрит. На участке Медвежий силовиков сопровождал главный геолог «Русской нефритовой компании» Андрей Хохлов. «Если нашел хороший кусок в реке, то цена может быть до $15 000 за кг», - пояснял он, показывая на груду белого нефрита на складе «Дылачи».

В Бурятии находится более 90% запасов российского нефрита, эвенкийская община работала по 20-летней лицензии, полученной в 1997 году, на Кавоктинском месторождении с самым ценным белым нефритом. Добычей камня в 2012 году занималось семь компаний, весь добытый нефрит шел на экспорт в Китай. Часто в документах указывались заниженные цены. В концепции развития нефритовой отрасли Республики Бурятия на 2009–2011 годы говорилось, что при экспорте нефрита компании декларируют цену $6–10 за кг, фактическая цена при этом сильно колеблется - от $60 до $1000 в зависимости от качества камня. Общий объем реализации бурятского нефрита был оценен в 16 млрд рублей в год с потенциалом двукратного увеличения каждые два года.

«Вот эти две горы по берегам реки Кавокта почти полностью состоят из камня», - объяснял Хохлов, показывая сопки, окружающие рабочий поселок Медвежьего. Узнав стоимость камня, силовики, помогавшие рабочим загружать нефрит в вертолеты, стали гораздо аккуратнее. Под предлогом изъятия вещественных доказательств по делу о хищении, по оценкам руководства общины «Дылача», с их складов в Медвежьем и Улан-Удэ было вывезено около 1000 т белого нефрита на сотни миллионов долларов, камень оказался в итоге на складах «Русской нефритовой компании». Гендиректором этой компании был бывший начальник УФСБ по Бурятии Валерий Халанов, а совладельцами - два кипрских офшора, один панамский и государственная корпорация «Ростехнологии» (сейчас «Ростех») с долей 24,9%.

Эвенкийскую общину «Дылача» обвинили в добыче нефрита за пределами своего участка и возбудили уголовное дело в отношении неустановленных лиц о хищении 20 т нефрита на 600 млн рублей. «С самого начала было ясно, что это дело ничем не закончится, - считает адвокат Аюр Дубданов, представлявший интересы «Дылачи». - Долго всех мурыжили, но в розыск никого не объявляли, обвинение никому не предъявили. Главная задача была - вывезти уже добытый нефрит со складов». А что же эвенкийская община? Основатели «Дылачи» брат и сестра Андрей и Татьяна Туракины скрылись за границей, с адвокатами общались только по телефону через посредников и все время меняли стратегию защиты, а в конце вообще отстранились. «Такое ощущение, что с ними как-то договорились», - говорит Дубданов.

10 октября 2012 года глава «Ростеха» Сергей Чемезов направил обращение к Владимиру Путину, в котором рассказал об итогах проведенной в Бурятии операции и общей ситуации с добычей нефрита в России.

«В Бурятии в 2011 году легально добыто 1150 т, из них экспортировано в Китай 850 т. Основу российской нефритовой отрасли составляют запасы и ресурсы, расположенные на территории Республики Бурятия, - писал Чемезов. - К сожалению, в настоящее время на месторождениях нефритового камня в Бурятии ведется незаконная, хищническая добыча сырья, широко распространены нелегальные способы реализации с последующей контрабандой минерала в Китай». В письме приводится и оценка ежегодного объема нелегально вывозимого в Китай нефрита - 700 т. Чемезов предложил разработать и реализовать меры по декриминализации нефритовой отрасли и попросил дать соответствующие поручения Генеральной прокуратуре, ФСБ, Следственному комитету РФ и Федеральной таможенной службе России. Путин с предложениями согласился. В 2014 году по факту незаконного вывоза камня было возбуждено 91 уголовное дело (в 2013-м - 82 дела).

В мае 2015 года в Улан-Удэ открылась фабрика по переработке нефрита, она получает камень от «Забайкальского горнорудного предприятия» (ЗГРП), эта компания получила лицензию на освоение Кавоктинского месторождения. Инспектировал новое предприятие седоволосый 60-летний человек в строгом костюме. «Полтора года назад создано ООО «Забайкальское горнорудное предприятие», я являюсь председателем совета директоров, - представился гость из Москвы и сразу уточнил: - Предприятие создано при участии государственной корпорации «Ростех».

Это был Виталий Мащицкий, президент и основатель «Ви Холдинга» и председатель совета директоров компании Vimetco, через которую он контролирует китайского производителя алюминия Henan Zhongfu Industry Co и румынского Alro. Родившийся в Иркутске предприниматель сколотил капитал в 1990-х на операциях с лесом и нефтью, в 2016 году Forbes оценил его состояние в $500 млн. Мащицкий и Чемезов знакомы более 40 лет. Глава «Ростеха» называет Мащицкого «эффективным партнером».

В 2013 году доля «Ростеха» в «Забайкальском горнорудном предприятии» составляла 51%. В середине следующего года она снизилась до 25,5%, место регистрации компании сменилось с Иркутска на Улан-Удэ, а форма собственности поменялась с ООО на АО. По данным «СПАРК-Интерфакс», юридической фирме «Форб» из Москвы принадлежит 73,5% ЗГРП, носовладелец «Форб» Ваган Геворкян передал через секретаря, что этот пакет уже продан, не назвав покупателя. «С нефритом работают 15 компаний, ЗГРП - одна из них. В ней есть частные инвесторы, мы их знаем, - рассказывает в интервью Forbes Виталий Мащицкий. - Я пока капиталом в этой компании не участвую».

Еще 1% ЗГРП владеет генеральный директор компании Александр Воронков. До 2009 года он руководил лесопромышленной компанией «Сибмикс Интернейшнл» из Иркутска, Мащицкий был одним из ее основателей. В Иркутской области он слывет очень авторитетным человеком, способным решить самые сложные проблемы. «Когда у нас появились активы в Иркутской области, нужно было наладить хороший контакт с местной администрацией, мне сказали, что лучше обратиться к Виталию Львовичу. Он меня познакомил с губернатором, сразу с ним стали конструктивно общаться, - рассказывает управляющий партнер «Русской лесной группы» Тимофей Кургин. - Сделал он это безвозмездно. Виталий Львович - личность цельная и дальновидная, может разговаривать с любым, четко объясняя позицию».

В месторождение и фабрику по переработке нефрита акционеры инвестировали 1,5 млрд рублей. «Построили суперсовременный поселок, сборные дома из бруса вместо лачуг, спортзал, бильярд, центр бытовых услуг, баню, закупили современную технику. Построили современную фабрику переработки нефрита в промышленных масштабах», - рассказывает Мащицкий. О проблемах и отъезде за границу бывших недропользователей Кавоктинского месторождения предприниматель ничего не знает: «С ними все происходило до моего прихода».

Все разговоры о баснословной стоимости нефрита предприниматель считает легендой. Он говорит, что, по данным государственного баланса, на 1 января 2014 года выход сортового нефрита составляет всего 14,7%, в том числе 10,8% поделочного и 3,9% ювелирного. «Вот эти 3,9% и могут стоить и $3000, и $10 000, а все остальное стоит несоизмеримо меньше», - уверяет Мащицкий.

По данным «СПАРК-Интерфакс», выручка «Забайкальского горнорудного предприятия» в 2014 году составила 276 млн рублей, чистый убыток - 77 млн рублей. «Нужно не только добывать нефрит, но и перерабатывать его, создавать свою национальную нефритовую отрасль и продвигать готовый продукт на рынки Китая», - говорил Мащицкий во время визита в Улан-Удэ. Мысль не новая. «Эвенкийская община тоже пыталась обрабатывать нефрит, но это было делом бессмысленным - для китайцев этот камень сакральный, они будут покупать изделия из него, только сделанные китайскими мастерами в Китае», - рассказывает Павел Суляндзига, председатель правления Международного фонда развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока «Батани».

Мащицкий говорит, что на фабрике по переработке нефрита работают китайские специалисты, у которых учатся российские подмастерья. С собственным участием в нефритовом бизнесе предприниматель еще только определяется: «Я пока рассматриваю свои интересы в этом направлении, они гораздо шире с учетом нашего присутствия в Китае - у нас там перерабатывающие мощности и заводы. Но это пока только планы».

Янтарь в разработке

28 апреля 2012 года коллегия Счетной палаты России обсуждала результаты проверки «Калининградского янтарного комбината». На территории Калининградской области сосредоточено более 90% мировых разведанныхзапасов янтаря , отмечали аудиторы, комбинат является единственной организацией, которая имеет лицензию на его добычу, но в экспорте доля предприятия не превышает 16%, основные объемы янтаря вывозятся с использованием серых схем через посредников. Об итогах проверки Счетная палата рассказала в письме президенту России и в обращениях в Генеральную прокуратуру и ФСБ России, а летом 2012 года быловозбуждено уголовное дело против калининградского предпринимателя Виктора Богдана , фирмы которого были основными покупателями и продавцами продукции янтарного комбината.

Богдана и его партнеров обвинили в попытке незаконного возмещения НДС на 350 млн рублей при операциях с экспортом янтаря. В ходе следственных действий было изъято и размещено на хранение 69 т янтаря стоимостью несколько десятков миллиардов рублей. Богдан скрылся в Польше. В 2014 году он был задержан польскими правоохранительными органами, и в ноябре 2015 года Министерство юстиции Польши решило не выдавать его России. В марте 2015 года в Калининграде было возбуждено дело о хищении изъятого у Богдана янтаря. По данных правоохранительных органов, из 69 т изъятого у фирм Богдана янтаря более 5 т было украдено. Как сказано в пресс-релизе Следственного комитета по Калининградской области, «злоумышленники похитили дорогостоящий камень, подменив его на янтарь мелкой фракции, отходы и обрезки». Адвокаты Богдана уверяют, что похищено гораздо больше.

Что с янтарным комбинатом? В феврале 2013 года на совещании у первого вице-премьера Игоря Шувалова Минфину и Росимуществу было поручено найти стратегического инвестора для янтарной отрасли. Через пять месяцев руководить «Калининградским янтарным комбинатом» по согласованию с Минфином и «Ростехом» стал выходец из КГБ СССР Михаил Зацепин.

Указом президента ГУП «Калининградский янтарный комбинат» в январе 2014 года было преобразовано в ОАО и передано «Ростеху». При добыче 290 т янтаря-сырца выручка комбината в 2013 году составляла около 900 млн рублей, чистая прибыль - около 43 млн рублей. В марте 2015 года состоялась встреча руководства комбината с губернатором Калининградской области Николаем Цукановым. Вместе с Зацепиным на встречу пришел и Виталий Мащицкий - новый председатель совета директоров «Калининградского янтарного комбината». «Меня позвал Сергей Чемезов, мы знакомы и дружим с детства, сказал, что есть такая задача, она тяжелая, - объясняет свое появление в янтарной отрасли Виталий Мащицкий. - Я помогаю государству, меня пригласили как специалиста по промышленности и рынку. Я изучил вопрос и согласился, решил, что все решаемо. Через пару лет вы не узнаете ни комбинат, ни отрасль».

Одной из основных задач Мащицкий назвал установление рыночных цен на янтарь. «На протяжении многих лет основной проблемой комбината, бывшего в то время федеральным госпредприятием, были его цены, в четыре-пять раз ниже рыночных, - поясняет предприниматель. - Эта разница и утекала в определенные карманы, предприятие не получало ни копейки инвестиций».

Осенью 2015 года «Калининградский янтарный комбинат» провел первый открытый аукцион, в ходе которого начальная цена на янтарь взлетела в 6,5 раза до 140 000 рублей за килограмм. И, ориентируясь на аукцион, комбинат сформировал новые отпускные цены. «Нашли какого-то предпринимателя, который втридорога купил 5 кг янтаря, и на этом строят цены всего комбината с добычей 300 т», - удивляется глава ювелирной студии «Дарвин» Вячеслав Дарвин. «По таким ценам янтарь никому не нужен. На черном рынке полно предложений, при этом там продадут янтарь по европейскому стандарту, а на комбинате получишь его вместе с мусором», - рассказывает другой предприниматель, работавший с комбинатом.

По данным правительства Калининградской области, в 2015 году обработкой и продажей янтаря в регионе занималось 150 предприятий. С приходом на комбинат «Ростеха» у многих из них возникли проблемы с легальным сырьем, дошло даже до митингов. «Никто из участников рынка не знал, что будет, поэтому на первом аукционе был ажиотаж. Мы оттестировали рыночную цену, показали, что она в разы отличается от цен, которые были раньше на комбинате. А цену подняли сами участники рынка, можно обижаться на рынок?» - удивляется Виталий Мащицкий.

В январе 2016 года «Биржа «Санкт-Петербург» провела второй янтарный аукцион. На торги было выставлено 224 лота, но продать удалось лишь 21 лот на общую сумму 16 млн рублей, 15 кг за 1,67 млн рублей приобрела компания «Янтарный дом» (цена 1 кг - 111 333 рубля). Владелец «Янтарного дома» - Дмитрий Родин, ему же принадлежит 40% зарегистрированной в Бурятии «Русской нефритовой компании», «Ростеха» среди ее акционеров больше нет.

По словам Дарвина, местные предприниматели говорят о крупных закупках оборудования по сортировке и шлифовке янтаря, о готовящейся смене партнеров янтарного комбината. «Все идет к тому, что рано или поздно комбинат станет частным, - считает он. - Уже выдали три частные лицензии на разведку и геологоразведку с последующей добычей янтаря. Будет прецедент частной добычи янтаря, зачем тогда государству комбинат?»

Будет ли Виталий Мащицкий участвовать в приватизации «Калининградского янтарного комбината»? «Наверное, буду участвовать, если она будет, но я так не думаю, - отвечает предприниматель. - На общих основаниях, конечно, но если я знаю об этом бизнесе больше и умею работать лучше, думаю, у меня будут определенные преимущества в плане опыта, а не других преференций».

Выручка «Калининградского янтарного комбината» в 2015 году выросла с 1 млрд рублей до 1,3 млрд, чистая прибыль - с 8 млн рублей до 130 млн рублей. «На комбинате ситуация была полностью криминальной. Президент передал его «Ростеху» и поставил задачу сделать рынок прозрачным, - говорит директор по коммуникациям и стратегическим исследованиям «Ростеха» Василий Бровко. - Сейчас идут аукционы, и рынок определяет стоимость сырья. Справились с проблемами, которым 20 лет. Виталий Мащицкий все отстроил как менеджер».

Сейчас руководство комбината ищет, по словам Мащицкого, «законные рыночные механизмы того, как, с одной стороны, добиться рыночного образования цены, с другой - обеспечить при этом янтарем всех отечественных и особенно калининградских переработчиков по приемлемым ценам». Комбинат организовал сортировку янтаря по международным стандартам, привлек специалистов из Литвы и Китая, которые консультируют его по созданию классификатора янтаря и организации его переработки по современным технологиям. На аукционы теперь будет поставляться только сортированный янтарь, от тестовых продаж небольших партий решено перейти к реализации оптовых. На первых аукционах выставляли всего по три тонны, теперь на торги пойдут 80% объема добычи с равномерной поставкой в течение года. «Думаем, что оптовые цены дадут доступ к янтарю и отечественным переработчикам», - считает Мащицкий.

Если новая стратегия по продажам на 2016 год будет реализована, то, по прогнозу, она увеличит выручку комбината до 5 млрд рублей, прибыль вырастет до 2 млрд рублей против 230 млн в 2015 году.

Объем добычи на комбинате вырос с 244 т до 313 т в 2015 году. Судя по таможенной статистике, увеличить легальный экспорт янтаря новому руководству не удалось. По данным ФТС, в 2013 году Россия экспортировала янтаря на $46 млн, в 2014 году - на $39 млн. В 2015 году было экспортировано на $32 млн, если считать по аукционной цене 111 333 рубля за 1 кг, получится всего 18 т.

По данным International Trade Centre, объем мирового рынка янтаря в 2014 году составил $1,3 млрд. В апреле 2016 года руководство «Ростеха» заявило, что генеральный директор «Калининградского янтарного комбината» Михаил Зацепин написал заявление об уходе по семейным обстоятельствам.

Но не только эта отставка прибавит работы Мащицкому. «Калининградскому янтарному комбинату» принадлежит Малышевское месторождение в Свердловской области, где в советское время добывали бериллий, изумруды и другие минералы. «Мы уже им занимаемся, но в наследство нам оставили массу проблем, начиная от спорных прав собственности на основные средства и сооружения, которые использовались комбинатом по договору аренды, и заканчивая самой добычей бериллия на этом месторождении и его переработкой, - рассказывает Мащицкий. - На бериллий сейчас слабый спрос, а руда на нашем месторождении с низким содержанием металла. Думаем, что делать, возможно, что-нибудь с изумрудами и их обработкой».